Каракокша

Горы неохотно впускают в свою обитель, а впустив, уже не выпускают.
В роли «впускающих», «выпускающих» представляются разные субстанции, и материальные и абсолютно абстрактные, от банальной непогоды облаками и снегом закрывшей перевалы, до неграмотного руководства туристской или альпинистской группой, которая не смогла пройти по намеченному маршруту или, что ещё хуже, не сумевшая выйти с маршрута. Многие перевалы и пороги горных рек помечены скорбными знаками неумелого обращения с горами. Даже на нашей, всем знакомой Песчанке, число погибших сплавщиков измеряется не одним десятком.

У нас в роли стража горной тайги выступил старый пень раскинувший свои многометровые корневища, как лапы осьминога, поперёк нашего пути. Остаток огромного 300-летнего кедра, ствол которого в старости уже не выдержал веса кроны и обрушился от таёжной непогоды, остановил нас на второй день пути под вечер. Передние и задние колёса аккуратно влетели между корнями, и машина встала поперёк дороги, ещё и навалившись правой стороной на пень. Уже смеркалось, и мы решили ставить лагерь. На удивление, рядом в 10 метрах оказалась ровная площадка как раз под палатку. Это страж смилостивился. Я помню случаи, когда по тайге можно пройти и 10 километров и не найти ровного места для установки палатки. Конечно, можно заночевать в любой «канаве», но ночёвка предполагает отдых, следовательно определённый комфорт, а он обеспечивается, как ни странно, горизонтальной поверхностью. Как оказалось наутро, это был для нас конец пути. Впускающий страж хорошо выполнил свою работу.
А путешествие начиналось, как всегда, с долгих раздумий о сроках поездки и о маршруте. В четверг только во второй половине дня всё окончательно прояснилось. Попутчиков искать было уже поздно. Только Слава Ивин без раздумий откликнулся на мой звонок. Решили выезжать в пятницу в 15 часов. Мне ещё за полдня надо было подготовить машину. Как всегда многое оставляешь на последний день. Прокачка тормозов, замена рабочего цилиндра сцепления, наконечника рулевой тяги, вентилятора помпы, ремня генератора. Вроде всё успел, но выехали как всегда в ночь.

В Паспауле нас уже ждал тёплый домик на базе отдыха, и ночлег в темноте нас не волновал. Дома сказали, что едем примерно не знаем куда, и вернёмся не знаем когда. Чтобы быть в свободном полёте и не напрягать близких, я почти всегда так поступаю. Мало ли что может приключиться в дороге и лучше в таких случаях не связывать себя временными рамками. Пообещали, что вернёмся не раньше вторника, среды, а там видно будет. Для разведочной поездки это вполне приемлемо. Я знаю, что с машиной могут приключиться только две вещи, которые несовместимы с дальнейшим продвижением вперёд или с возвращением назад. Это переворот, чего я всегда страшно боюсь, и поломка полуоси. Мне представляется, что других неприятностей с машиной в принципе не должно быть, если ты водила с головой и с опытом, и машина готова к приключениям. Впрочем всё может быть и, наверное, будет, но всегда надеешься на лучшее. База отдыха ждала нас сиянием освещённых деревянных тротуаров, по которым могли спокойно разгуливать одновременно человек 300, но обитателей было всего две машины и мы третьи. Тёплый дом, задушевная компания, хороший ужин, долгие разговоры: что ещё надо мужику для счастья. Городские заботы и проблемы остались далеко позади. На столе карта, над которой мы подолгу склонялись.

Наутро нас ожидали первые 40 км до Каракокши и вторые 40 по лесовозной дороге, уже мне знакомой. Ведь неделю назад я уже ездил до конца этой лесовозки с женой - верной спутницей моих приключений. Но теперь нас ожидал мужской маршрут. Мы ехали не зная конечной точки пути. Планы были весьма авантюристические. Мы себя подбадривали, что без авантюристов не открыли бы Америку, не завоевал бы Ермак Сибирь и Пётр 1 не построил бы ни Санкт-Петербурга, ни Бийска. Серьёзных задач мы не ставили, всё таки глубокая осень, и ехали с хорошим настроением, почти, как на прогулку. Те места, куда я стремился, я хорошо знал. Несколько раз я бывал там в пеших туристских походах летом и зимой, на заготовке кедровых орехов. Но все эти путешествия начинались из Чемала или Эликмонара.
А мы ехали из Каракокши, и долго ли продлится наш маршрут, было не известно. Тем более, что я реально представлял трудности путешествия. Отсутствие бензопилы и электрической лебёдки на машине, и самое главное - цепей на колёсах, не предполагали длительного путешествия, сильно ограничивая наши возможности.
Но эта была разведка. Октябрь висел над нами дамокловым мечом. В горах погода, как капризная женщина, непредсказуема, и хоть я нутром чувствовал погоду, предсказать её на несколько дней вперёд было весьма проблематично. В Каракокше мы затарились бензином под завязку. Мой 100 литровый бак, подарок хорошего мужика Андрея Донцова, всегда внушал мне определённый запас оптимизма и веру в успех. Ну и Слава тоже молодец, позаботился о себе. В местном «супермаркете» купил кружку, ложку и тарелку. Коньяком он благоразумно запасся ещё в Бийске. Мы включили хабы - передний мост предпочтительней для равномерного движения даже по гравийке.

Дорогу я хорошо знал и был гидом. Вот здесь мы с женой ночевали неделю назад. Вот полуразрушенные мосты: один, второй, третий. Вот первый снежок лежит на северных склонах. Здесь видели лося, тут дорогу перебежал соболь. А вон на том отвилке дороги я фотографировал медвежьи следы.
Первая лесосека. В общем всё, как всегда, когда опытный абориген рассказывает приезжему туристу и правду и лапшу на уши вешает про разные замки и озёра горных духов. Я лапши не вешал и Слава исправно крутил головой, задавал неглупые вопросы и снимал камерой открывающиеся панорамы.

Наконец на горизонте увидели снежную вершину. Это голец Саганы. На его вершине я был. Голец, потому что голый. Граница сплошного леса кончается около 1800 метров по высоте, а эта вершина имеет 2036 метров. Оттого и голец. Вообще это слово - Саянский жаргон, Забайкальский и Дальневосточный. На Алтае такие вершины называют белками. Оттого, что снег ложится на них рано и сходит поздно. За исключением 2-3 месяцев в году вершины белые. А поскольку свою туристическую жизнь я начал в Саянах, то и на Алтае не могу отвыкнуть от слова голец.
Нам надо заехать за Саганы. Через пару часов пути от Каракокши (20 км в час), подъехали к окончанию лесовозной дороги. Нас ждал неизведанный маршрут. Неделю назад с гольца Саганы я видел ниточку колеи уползающую за горизонт, но это была уже не лесовозная дорога, это я точно знаю. А где начало и конец этой дороги предстояло ещё выяснить. Явных ответвлений от нашей лесовозки мы не обнаружили и поехали искать эту дорогу напрямик по лесу в предполагаемом направлении. Свернув с грунтовки наш УАЗ начал без напряги, авторитетно так, перемалывать колёсами бездорожье. Вот когда я понял преимущество модернизованной раздатки. Дело в том, что в своей машине я сделал раздатку с понижающим числом 2,6 вместо штатных 1,94. А серьёзно испытать её не довелось. Поваленные деревья, канавы и болотца, мягкий грунт машина вроде бы и не замечала. «Как по асфальту» - вымолвил восхищённо Слава. Через 1,5 км мы выпали на искомую дорожку уверовав в авторитет джипиэса, и больше в нём не сомневались. Он, как путеводная звезда, выручал нас не один раз. Дорога (язык не поворачивается её так назвать), упрямо ползла на перевал и мы испытали чувство восторга перед мощью нашего «Волка», как Слава предложил назвать УАЗика. Задрав капот вверх так, что мы видели только небо впереди, машина упрямо ползла вверх. Грунт был сухой, сцепление колёс с дорогой прекрасное, и мне даже не пришлось «давить тапок в пол». Запас мощности ещё оставался. Восхищению нашей заниженной раздатки не было предела, машина работала с тяговитостью дизеля. Я вспоминал, как на трофи в Красноярске я выжимал все, что можно из штатной раздатки и двигатель ревел от напряжения – меньше оборотов, заглохнет, сил не хватит.

Забрались на перевал и первая основательная фотосессия. Я ходил довольный оттого, что Слава восхищённо осматривал панораму и не отрывал видеокамеры от глаз. «Ну вот дело и сделано» - думал я про себя. Доставить такую радость Славе и задачу путешествия можно считать уже почти выполненной, даже если вот прямо сейчас повернуть назад. Славе этот перевал запомнится очень надолго. Но надо было продолжать двигаться вперёд.

День был в самом разгаре. Подъёмы и спуски непрерывно чередовались. Красота горной тайги завораживала. Стояла прекрасная погода. Поздняя осень, предзимье. А через несколько километров подъехали к протяженному верховому болоту на перевале. До нас здесь проезжали только Газ-66 и Зил-131, они наворотили такие колеи, что мы впервые застряли и начали тренироваться в преодолении многочисленных ручьёв с помощью траков. Сообразив, что левее и выше по склону воды меньше мы поехали напрямик по карликовой берёзке. Это такие деревца в рост человека, страшно переплетённые с толщиной ствола не более двух сантиметров образуют сплошной ковёр зарослей. Впечатляющее бездорожье. Больше мы не застревали, спустились с перевала, и снова столетние кедрачи радовали нас своей мощью.

Неожиданно возникла охотничья избушка. Курьёзный случай, при подьезде мы оба увидели человека сидевшего на поваленном дереве. Подъехав ближе мы его не обнаружили. Удивлённо переглянувшись я ощутил неприятное чувство опасности. В тайге не принято убегать от гостей. «Ну ты его видел» - спрашивал я Славу. «Да вот он тут сидел». Из машины мы выходить не стали. Постояв 2-3 минуты решили ехать дальше. Черт знает, кто он такой и что у него на уме. Это не алтаец. Вместо того, что бы поприветствовать, покурить, поговорить с гостями, сквозанул в тайгу, как угорелый, и наблюдает за нами сейчас из-за деревьев.
Очередное форсирование заболоченной низины и через километр колея исчезла. Дорогой её и раньше-то нельзя было назвать, но куда-то она всё-таки вела. Ну и закончилась бы около избушки, а не затерялась в болоте. Поплутав около двух часов по окрестностям на машине и побегав основательно пешком в поисках направления движения, мы решили вернуться обратно и хоть что-то выяснить у незнакомца. Да и воды можно было набрать только в ручье у избушки. Остановившись, я нахально пошёл исследовать ситуацию. Никого! Костёр холодный. Заглядываю в дверь – неприятно поразили тикающие на подоконнике часы и транзисторный приёмник с антенной. Потрогал печку - холодная. На душе стало веселее. Неужели померещилось обоим. Ну не может быть при живом человеке в тайге холодная печь и костёр. Мистика какая-то. Набрали воды в ручье и поехали искать место для ночёвки.

Переночевали под сенью кедров отлично. Погода замечательная. Стукнешь топором – эхо разносится по окрестным горам. Верный признак хорошей погоды. Надолго ли?
Утром вновь отправляемся вперёд. По вчерашней колее выехали на небольшое плато и сразу увидели две ниточки колеи. Одна вправо в гору уходит. Другая влево вниз по крутому склону по борту ручья. Решаем ехать направо в гору. Очень, очень крутой подъём. Круче вчерашних. Но машина упрямо ползёт вверх, удивляя нас обоих. Следы – буквально ниточка, то теряются, то снова возникают. И вдруг в болотистой низине куда мы не рискнули спуститься - разведывали пешком - мы с удивлением обнаружили, что это следы квадроцикла. Сомнений быть не могло. Ну дела, и откуда он только взялся. Значит мы по квадриковым следам тянулись в гору. Поехали по лесу напрямик. И в гору, в гору, в гору. Без особых приключений выбрались на самую вершину.

Почти 2000 метров. Вид – ещё лучше, чем со вчерашнего перевала. Всё-таки вершина! Вдоволь нафотографировавшись и налюбовавшись пейзажем, решаем спуститься на перевал, проехать ещё дальше, разведать спуск в долину реки Чуйки. Квадрик остался далеко позади. Крутой спуск, продвижение по склону. У меня дыхание захватывает, мандраж. Кувыркаться очень долго придётся. Выезжаем наконец-то на ровное. Ну никто здесь не топтал колёсами девственное болото! Мы первопроходцы! Ощущения неописуемые! Доезжаем до края болота и тупик. Сверху не был виден перегиб местности. Очень крутой спуск. Со скалами и густым кедрачем. Проехать – нечего и думать. Ну не вертолёт же у нас. Решили возвращаться назад к развилке дорожек, ехать вниз по ручью. Для возвращения на вершину пришлось раскидывать траки, разматывать лебёдку. Машина отказывалась ехать по снежному насту.

С честью выбрались на вершину вторично. А спуск прошёл без приключений. Удивлялись только, как смогли забраться по такому крутому склону. Оказывается, что вниз спускаться страшнее. Вверх едешь – ничего не видишь, кроме неба над головой. А вниз – впечатляющая высота! На развилке пошли по борту ручья. Опять жуткие опасные крены. Я выходил из машины и приглядывался – не перевернётся ли? Вспоминали физику, искали центр массы у машины, что бы его проекция не вышла за площадь опоры. Да хоть бы среди деревьев - не так жутко, а то в редколесье. Вертеться вниз долго. Да ещё налево склон, по ходу движения с моей стороны.

Ну кое-как проехали. Остановились на пешую разведку, что нас там ждёт впереди? И обнаружили, что вперёд проходила только одна машина до нас. И для неё рубили проезд в девственной тайге. Все сваленные поперёк стволы пропилены для продвижения. Такой хайвэй. Не подумав, как выбираться назад, решили спускаться дальше. Ведь проехал же кто-то до нас. Вниз не вверх, крутой спуск, машина сама едет. Довольно хороший ровный грунт скоро кончился. Успокаивало, что люди с бензопилами прошли впереди нас, значит завалов нет. А уж с ямами, канавами, камнями мы справимся! И начался реальный триал! Мы вспомнили все приёмы по преодолению бездорожья, которые нам приходилось применять на соревнованиях. Триал был живописен! Особенно валуны на склонах, преодоление бродов, крутые повороты, склоны. Скоро упёрлись в реку и ехали по руслу метров 70. Наш УАЗ скакал по камням реки, как необъезженный мустанг! Но вот путь продолжавшийся по южному склону, после брода переместился на северный склон долины реки. Появились снег, грязь. Пришлось применять траки, лебёдку. Уже стало смеркаться и мы наконец то встретились с нашим пнём! Встали намертво. Как по поговорке «нос вытащишь – хвост увязнет», и наоборот. На склоне стаскивает по грязи и снова в пень. Повозившись пару часов, поняли, что избавление от пня лучше оставить на утро, на сытый желудок и свежую голову. Про ночлег у пня я писал в начале статьи. Рядом с машиной, вещи таскать не пришлось далеко. Дров море. Поужинав завалились спать молча усталые, не до разговоров и впечатлений после трудного рабочего дня. Это не турбазовские посиделки в ожидании приключений. Вечером я часто поглядывал на звёзды, не нравились они мне. Какие то они были не те, что хотелось бы. Какие то приглушённые, что ли. Чувствовалась в природе какая то напряжённость. Усталый, я отгонял от себя мысли об ухудшении погоды.
Ночью проснулись от звука дождя и шуршания по палатке снежной крупы вперемежку. Тревожные мысли об октябре и начале зимы. Она и так тут запозднилась. Воспоминание вчерашних спусков и косогоров, теперь уже мокрых от дождя и снега. Отсутствие цепей удручало. Но мы ещё ерепенились.

Утром я решил сходить вперёд на разведку. Про возвращение речи ещё не было. Пока только вперёд! Не было особой причины возвращаться. Ведь пропиленная в тайге нитка маршрута ещё шла вперёд. Куда то же она идёт? Прошёл я вниз по реке, река ушла вправо в каньон, начал подниматься по притоку вверх. Путь сносный. Даже лучше, чем вчера. Но примерно через 4 километра прорубка в тайге упёрлась в избушку – зимовье. Дальше пути не было. Абсолютный бурелом. Только теперь я оценил по какой халяве мы продвигались вперёд. Без бензопилы мы не проедем тут и полста метров. Оценил я и тот титанический труд по пропиливанию маршрута в тайге неизвестных мне первопроходцев. Мы были лишь вторыми. Они пропиливали в тайге не какие то там недомерки – деревья. Тонкие стволы не падают и не образуют лесные завалы. В основном валежник представляли огромные стволы более, чем полметра в диаметре.
Итак, дальше пути не было. Всё решено за нас. Задача ясна – путь назад. По снегу уже я возвращался на стоянку. Было время подумать о пути пройденном, и не пройденном. Всего лишь 4-5 километров не доехали мы до того места, до которого я сильно хотел добраться. Мне кажется дальше путь должен быть проще.
Снова местность набирает высоту, тайга становится реже. Мы наверное преодолели самый трудный участок. Правда благодаря помощи предшественников, надо отдать им должное. Но мы сделали много, разведали интересный маршрут. Имеет ли он логическое продолжение до Чемала, или до Каракольских озёр, или через перевалы Альбаган и Сайгонош в Эдиган покажет время и будущие экспедиции. В этих горах есть простор для мечты. Вот с такими мыслями я топал по снегу назад, пока ошеломлённый не увидел медвежьи следы. Он тоже шёл в сторону нашей стоянки может быть 10-15 минутами раньше меня. Ведь снег начал идти только что. Потом свернул куда то в сторону. О встрече с ним не хотелось думать. Зверь голодный, шишки в тайге в этом году не было, холодно, и снега нет для берлоги. Скучная для меня ситуация. Но пронесло.
Когда я вернулся, Слава уже приготовил завтрак и мы снова начали воевать с пнём.

Снег, укрыв всю тайгу, кончил идти и стало веселее. Но относительно. Рассказывать дальнейшую работу – это повторяться. Траки, лебёдка, траки, лебёдка. Уложить в машину, проехать 30-50 метров. Вытащить, подкладывать, тянуть, потом уже и в машину перестали укладывать. Перетаскивали вперёд по движению. Языки на плече. Походка, как у столетних дедов с опущенными плечами. Но оптимистическое Славино изречение: «Мы ведь сами этого и хотели» придавало нам уверенность, что мы всё преодолеем. Впрочем это только утром за завтраком мы рассуждали – что, да как. На вопрос Славы обращённый в никуда: «Ну что выберемся или нет?», я философски ответил: «Ну не выберемся, так пешком-то всегда дойдём. Подумаешь 60 км, а до Каракольских озёр и того меньше вполовину. В будущем году в июне, июле придём за машиной, прихватив цепи». Славу эти 60 км не устраивали. Ходок он никудышный, прямо скажем. Ну а потом время ни на какие мысли не осталось. Мы просто пахали.

Через несколько часов выбрались к знакомой избушке. Оглянулись на неё и опять увидели сидящего на поваленном дереве незнакомца. Изгиб сучков – как поворот головы, коряга сзади - как плечи и торс. Вот такие привидения. Остановились, подошли поближе – никого. Стали отъезжать, оглянулись, опять сидит. С тревогой возвращались по знакомым местам.
Мы помнили верховое болото, помнили крутые спуски. Теперь они будут для нас мокрыми подъёмами. Но воодушевлённые утренним успехом мы уже знали – пробьёмся. Просто это дело времени.

Последним препятствием в этот день мы посчитали болото. Уже солнце подкрадывалось к горизонту. Мороз на верху был явно больше 10 градусов. Может и меньше, но с ветром. Озерки уже покрылись ледком. В болоте совсем не хотелось сидеть, коротая ночь. Да и из машины-то не хотелось выходить и работать с траками. И мы понеслись с помощью Джи-пи-эса.
Смеркалось. Слава командовал мне сверяясь с курсором на экране компьютера. Влево 20 метров, ещё чуть левее. Прямо, вправо метров 10, ещё метров 5. Теперь прямо. Наших следов не было видно, мы не смогли так сильно прижать стволики карликовой берёзки за один проезд. Она распрямилась. Но компьютер и Слава знали своё дело. Я их зауважал уже давно. Я просто слушал Славины команды, крутил руль, вторая пониженная, газ в пол. Я знал, что больших камней-валунов на верховых болотах не бывает.
Оставался ещё сложный участок, где мы впервые засадили машину два дня назад. Страх застрять в колеях и сесть на мосты на морозе, при надвигающейся ночи, мандраж, который умники называют адреналином овладел нами. Мы неслись по болоту как инопланетяне. Ни одной живой души ближе 60 км. Машина прыгала, как антилопа. Хай Джек, лебёдка, траки сваленние в салоне за сиденьями громыхали невероятно, рама то и дело ударялась отбойниками о мосты проверяя на прочность амортизаторы. «Что то раньше таких звуков я не припомню», только и пронеслось у меня в голове.
Вырвались! Гордые взглянули мы друг на друга. Вырвались! Теперь только спуск, спуск, спуск! По знакомой, пройденной нами дороге.
Но не доехав до последнего спуска с перевала я лоханулся, поторопился и понял это сразу. «Влево» - крикнул Слава, но было уже поздно, я проскочил наш поворот и начал спуск по другому отвилку дороги, и откуда он только взялся. Ведь я чувствовал, что не доехал до нашего спуска и тем не менее свернул. Поздно, задом по снегу я не выеду без разгона. «А, все дороги ведут в Рим» - сказал я в слабое оправдание. Я ошибся, наша колея туда не вела.
Эта ошибка и торопливость сулили нам новые приключения, новую пахоту и лишние сутки в тайге. Наша новая дорожка начала забирать не влево, как мне хотелось, а вправо и вправо. Там же простиралась огромная болотина 2 на 3 километра, на склоне, вся испещрённая ручьями. Это я помнил по памяти, я хорошо изучил карту. Уже в потёмках проехали какую то полуразрушенную избушку.
Потом опять огромные колеи. Нога в них опускалась выше колена. Несколько раз садились на мосты, поднимались хай Джеком. Опять на мосты, опять хай Джек. Траки. Горы нас не выпускали. Сражаться в темноте было бессмысленно. Я прошёл вперёд с фонариком. Везде сквозь снег виднелась вода. Уже и мастодонты, по чьим колеям мы ехали, начали садиться на мосты, кидаться влево, вправо в поисках проезда, гатить себе дорогу брёвнами. Это были уже наверняка «УРАЛЫ». Тут рядом уже их вотчина, лесовозная дорога.

И мы решили вернуться посмотреть, что за избушку мы проехали. Всё таки крыша. Снег лежал 10-15 сантиметров. Не было никакого желания ставить палатку в темноте на холоде. К чести УАЗа и (моей тоже), к избе он возвратился ни разу не застряв. Я ехал по снежной целине, в гору, огибая колеи, в которых мы сидели час назад. Это было какое то провидение, но мы доехали. Мы ошиблись. Это была не полуразрушенное зимовье, как называют в тайге подобные избушки. Пятизвёздочные отели в Турции и на Канарах – это просто собачьи конуры по сравнению с нашим обиталищем. Смотрите фото в альбоме! Дверь, крыша, печь, даже окно со стеклом, нары по периметру. Дыры в крыше и стенах мы заткнули своими шмотками. Два бревна, лежавшие под навесом мы распилили на дрова. Не зря я возил пилу «Дружба-2». Печь не дымила.

Мы были счастливы. В пристанище стало тепло, мы разделись до рубах. Я правда так умотался, что только сосал сгущёнку из банки и временами, в периоды прояснения мозгов наблюдал, как Слава священнодействует с ужином. Сил у меня не было никаких. Но у нас БЫЛО. Мы произнесли тост за самых уважаемых людей в мире и окрестностях. Я за него, он за меня.
На следующий день проснулись в первом часу свеженькие, как огурчики. Я пошел на разведку, Слава остался на хозяйстве, готовить завтрак, складывать вещи. Результаты разведки были утешительные. Проехать можно. Засад хороших штук 5-6. Я их промаркировал, вешками обозначил повороты. Промерил глубину и фарватер ручьёв. Дошёл до гравийки. Большой плюс, что путь всё время шёл под гору. Где-то аккуратно проходили, Слава страховал, подсказывал. Где-то я ломился вперёд со всего маху с одной надеждой, что вниз не вверх, не забуксуешь.

Самый сложный участок оказался в самом конце, последние 200 метров перед выездом на грунтовку. УАЗ делал чудеса. Те кульбиты и прыжки по вчерашнему болоту показались мне прогулкой по асфальтовой дорожке с детьми из детского сада. Это надо было видеть, описывать бесполезно. Я же не граф Толстой.
Уже на последнем спуске, в 10 метрах от грунтовки я проскрёб по валунам защитой рулевых тяг и мостами. Подпрыгнул последний раз, 5 мм стальной лист защиты согнулся, но тяги остались целы. Картер моста уцелел тоже. От валунов поотлетали куски. Это были последние отметины, которые мы оставили после себя в горах.

Мы сделали это! Мы орали, подкидывали шапки, исполняли индейские танцы и вскидывали вверх сжатые кулаки. МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!!! Всего 4 дня. Одни в горах и тайге. Целая жизнь. Мы проверили себя, мы поверили в себя, мы поверили друг в друга. Мы готовы дойти до Чемала. Мы сюда вернёмся. Всего-то через 2 часа Каракокша, ещё через 2 часа сияющие проспекты Горно-Алтайска, ещё через 2 часа мы дома.
Шесть часов отделяют нас от другого мира. Нереального. Непридуманного. Фантастического по своей необычайности. Мы туда вернёмся. Ждите нас горы…

Подробный фотоотчет