Этот сентябрь я провел в пеших скитаниях по Кунаширу - самому южному острову Большой Курильской гряды. Уделив немалое количество времени фотографированию окрестностей и прочему осмотру достопримечательностей сего любопытного участка суши. 
Гражданам нашего хитромудрого государства некоторые его части представляются богом забытыми и никому не нужными территориями, которые обязательно надо кому-нибудь отдать, подарить или продать за ненадобностью. Не страдая излишней политкорректностью, постараюсь немного просветить любознательного читателя на предмет того, что представляет собой один из Курильских островов, пока не отданный ретивым японцам.
Название Кунашир - айнское, и означает "черный остров". 1550 квадратных километров суши, длиной 123 километра, вытянутых цепью вулканов с севера на юг. Джунглевый рай и один из самых прекрасных островов, на которых мне приходилось бывать.
Большой участок Кунашира занимает заповедник "Курильский", для проникновения на территорию которого необходимо получать разрешение. Да и путешествие на сам остров связано с определенными логистическими танцами с бубном.
Взять билеты на теплоход нам не удалось, посему Охотское море пересекали в трюме сухогруза, проведя пару суток в захватывающем интерьере контейнеров, леса, цемента, бетонных блоков, муки, каких-то железяк, автобуса, продуктов и подушек с матрасами. Романтическая обстановка оживлялась роскошными обедами на судовом камбузе.
Наконец, обрулив утыканный огнями Хоккайдо, наш броненосец встал на рейд Южно-Курильска. В предтайфунном затишье, сквозь туман, показался Кунашир, многочисленными дымами вулканического попердывания полностью оправдывая название островов - Курилы.
Швартовка возможна только в светлое время суток, глубины не соответствуют обозначенным на карте. Акватория усеяна останками плавсредств, у которых процесс навигации завершился херовым образом.
Едва ослабел встретивший нас мощный тайфун, как под первыми лучами солнца наши жаждущие приключений организмы вломились в бурные заросли кунаширской ботвы. Лес представляет собой типичные джунгли с уходящими к небу лианами и непроходимой щетиной густого бамбука. Если отвлечься от незнакомых запахов, живо напоминает дебри Борнео, по которым я слонялся в начале года.
Обильные осадки превратили предполагаемую тропу в мутный глубокий поток. Вода смешивается с кипящей кислой субстанцией горячих источников. Сами по себе заросли бамбука вне существующих троп и ручьев являются абсолютно непроходимыми, в чем нам еще предстояло неоднократно убедиться.
В джунглях, на склонах вулканов и на морском побережье периодически встречаются различные странные личности, вроде одиноких бродячих вулканологов или импортных безумных велосипедистов. Хотя, в целом, остров, особенно в северной части, достаточно малолюден.
Морское побережье не представляло для меня какого-либо интереса, но пришлось таки уважить попутчиков, для которых соленая вода и прочие рыбы являются определенной диковинкой.
Скалы в виде огромных пучков аккуратных каменных граненых кристаллов. Безумные шестиугольники образуют неприступные утесы, преграждающие блуждающим пешеходам путь по пляжам из черного песка.
Достопримечательности острова делятся на легкодоступные, которые все видели, и те, что даже многие местные жители знают лишь по названиям. Сейчас, разбирая дома привезенные фотографии, я бы рекомендовал посетить и те и другие.
Предостережение на полях генштабовской карты: "Пешеходные тропы труднопроходимы" относится, пожалуй, к любой части острова.
Могучие отливы оголяют твердое, как черепаший панцирь, дно, представляющее собой поля застывшей вулканической лавы. Пестрое многоцветье побережья режет глаз, природа по дальневосточному ярка и сияет сочными красками.
Кто-то явно перестарался, когда строил на пляже песочные замки...
Гостеприимное побережье Охотского моря, где среди сказочных красот мы простояли лагерем несколько дней, совершая вылазки в поисках пропитания и впечатлений.
В Южно-Курильске я, сразу после высадки с парохода, занялся поиском и фотографированием дорожных знаков. Корявые и самобытные, они станут достойным вкладом в мою обширную коллекцию.
Местный Малевич хорошо передал экспрессию и стремительность движений бродящих по кунаширским дорогам личностей. Пара убегающих от медведя туристов, рюкзаки уже где-то побросали, у переднего бегущего правая рука в гипсе, медведь его уже кушал, но выплюнул.
Для сумневающихся стоят еще более доходчивые знаки. Так и представил, как я подбегаю к медведю и начинаю его беспокоить...
Это первый в моей жизни поход, когда пропитание планировалось с учетом подножного корма. В буквальном смысле. Ася прихватила с собой гарпун, для добычи бурлящих в ручьях лососей. Но, как оказалось, сие приспособление было излишним. Рыбы, в виду своего количества, легко ловились руками без всяких снастей.
Патроны также экономили, поэтому, как и наши пещерные предки, дичь забивали камнями. Голод не тетка.
Есть выловленную в пресной воде горбушу я брезговал, питался лишь икрой и прочими ягодами. При росте 192 сантиметра умудрился похудеть до 85 килограмм, ощущая при этом необычайную бодрость, легкость и прочую резвость в организме.
Сильно удивил незнакомый запах леса. Точнее, отсутствие привычного в Приморье сильного запаха грибов и плесени, или терпкого запаха цветов в тропических джунглях. Кунаширский лес практически не пахнет.
Непроходимый курильский бамбук весьма осложняет не только передвижение, но и ориентирование на местности. Даже обложившись картами и GPS, поиск тропы далеко не самое простое занятие.
Нет разницы идти в начале колонны или в ее хвосте, ботва смыкается плотно за каждым продравшимся через нее пешеходом, при этом не рвется и не сминается.
Царство бамбука и елок придает сказочный вид мохнатым сопкам, укутанным туманом и поливаемым частыми дождями.
Особо стоит обратить внимание на определенную сложность в добыче пресной воды. Многочисленные реки и ручьи далеко не всегда способны являться источником пригодной для питья жидкости.
Реки делятся на кислые - вытекающие со склонов вулканов и представляющие собой по сути подогретую смесь кислот, и нерестовые - наполненные трупами отнерестившихся лососей и несущие свои смрадные воды в океан.
Приходится искать мелкие ручьи и болотца, как безопасные для питья.
Побрив морду лица в теплой кислой воде горячего источника, я на следующий день обнаружил от бритвы лишь пластиковую ручку и ржавый порошок на месте лезвий.
Вулкан Менделеева - красивое и вонючее место, с заросшей тропой, грудами серы и горячей землей под палатками.
Фумарольное поле на вулкане Менделеева. Фумарола - это такая смрадная фиговина, представляющая собой канал для выхода горячих газов и пара на поверхности вулкана.
Если же из фумаролы прет голимый сероводород и прочие сернистые газы, то такая фумарола называется сольфатарой.
Кипит, бурлит и пахнет далеко не фиалками.
Наверное, вот так в аду выглядят лужайки для гольфа.
А это Кипящее озеро кислоты в кальдере вулкана Головнина. Кальдера это такая офигенная впадина, получающаяся после того, как вулкан совсем нафиг провалился.
Желтая пакость - это сера. По дороге на вулкан Менделеева встречаются остатки японских заводиков по добыче серы. Не иначе, злобные милитаристы делали из нее порох.
В Кипящем озере видно брожение разной, исторгнутой недрами вулкана, гадости.
Ася, даже в походных условиях, не покладая рук, кует литературное наследие.
Из озера Кипящего вытекает ручей, впадающий в озеро Горячее. Под ногами, сквозь вулканический пепел, пробиваются струйки сернистого газа, что-то булькает и хрюкает, исторгая черные пузыри со дна водоема.
Вроде как, в этом озере отдельные отморозки умудряются купаться, и даже есть сварившиеся заживо.
Не менее живописно дно кислых речек с горячими источниками по берегам.
Зеленая идиллия на пороховой бочке.
В гордом одиночестве спускался целый день босиком по руслу этой кислой горячей реки, неспеша фотографируя окрестности и наслаждаясь хорошей погодой.
Вообще, в этом походе, у меня была масса времени для одиночных прогулок и неторопливого фотографирования природных красот. Не все интересно для выкладывания в сеть, но для домашнего альбома пару пейзажей я настрогал.
Подъемы тяжело давались сверх меры груженному имуществом коллективу.
Я еще вернусь к вопросу выбора снаряжения и экипировки, но, воистину, подбор шмурдяка для похода у отдельных туристов вопрос сугубо религиозный, и разум тут явно отдыхает.
Особо позабавило решение кухонного вопроса, ставка на костер и твердые крупы превращала процесс приготовления пищи на неизобилующей сухими дровами местности в трехчасовое шоу "вскипяти меня". А чай, в виде концентрированных помоев из листьев в котле, красочно напомнил мне пионерское детство.
На впадающих в реку горячих источниках можно построить небольшие запруды из камней, регулируя поток воды выставлять желаемую температуру в получившейся минеральной ванне. Фотографировать отмачивающиеся тела я не стал, зато можете посмотреть на мелкий лесной водопад.
Только отсутствие водных насекомых и красочные камни напоминают, что вода в реке кислая и непригодна для жизни.
В целом, на Кунашире не покидает ощущение, что ты случайным образом попал в рай. Вот закроешь глаза, откроешь, и ты проснулся, что всех этих неземных красот просто не может быть. Что тут лишь голые камни и спившиеся аборигены, а не буйство природы и пронизывающее чувство покоя и отрешенности от материковой суеты.
Джунгли без тропической жары, теплая вода в горных реках, стойкий, как гуталин на простыне, кунаширский загар.
Такой вот ручеек из минеральной воды.
Илюха с этим бамбуковым дрыном, кажись, так и улетел в Москву, удивительно, как в самолет пустили.
Касательно снаряжения напишу подробнее, вдруг кому пригодится. Я столь долго готовился и подбирал разные фиговины для этого похода, что сменил их по кругу несколько раз. В целом, выбор оказался оптимальным, за исключением некоторых мелочей. Излишним оказался тент для палатки, поскольку в чуть более сухом, чем наш, кунаширском климате гортексовая мембрана отлично работала даже при длительном сильном дожде. Не выдержали тягот похода и развалились по швам наикрутейшие треккинговые ботинки MEINDL. Осваивал сапожное мастерство в походных условиях.
С собой брал две камеры: Mamiya 6х7 в качестве основной, и к ней моя потрепанная зеркалка Nikon D200 как репортажная. Цифровик предполагал питать только от запаса аккумуляторов, коих взял с собой 8 штук. Израсходовал два аккумулятора, отсняв 12 гигабайт. Как обычно, D200 висел всегда на шее, я мало беспокоился за его здоровье: дождь, кислые реки, соленая вода, мокрый бамбук. На камере растрепался ремень, ободрался корпус, отвалились резинки, разбилась крышка экранчика, налипла грязь на матрицу. При этом, на работоспособности сии повреждения никак не отразились. Лишний раз с пристрастием проверил цифровую зеркальную камеру в условиях длительного автономного похода, которая показала себя с наилучшей стороны. Не требует какой-либо дополнительной защиты от внешней среды, обладает наилучшим соотношением вес/количество кадров. Возможность зарядки аккумуляторов в походных условиях была (об этом ниже), но я специально не брал с собой зарядное устройство, для чистоты эксперимента. На Mamiya отснял 20 пленок, замена батареи не потребовалась.
Все это гнездилось вот в таком рюкзаке - 120 литров (меньший объем на мою тушу нет смысла вешать), Mamiya в подвесном кофре (на карабинах), Nikon на шее. Штатив Slik Sprint с шаровой головой показал себя как исключительно легкая и удобная вещь (центральную штангу я удалил, установил крючок). Оптика Nikkor 35/2, 105/2.5, Mamiya 80/4, 43/4.5. Совершенно лишним оказался Kenko 500/8, пожалел, что не взял Nikkor 20/4. Все батареи (GPS, фонарь) брал литиевые.
Остальной коллектив получал живительное электричество от вот такого шайтан-прибора. Солевой генератор. В банку наливается вода, солится, затем туда пихаются цинковые электроды. Хватает для освещения бомжевища и зарядки любых аккумуляторов. Пластины через некоторое время разъедаются, нужны запасные.
Источник тока получен из солевого фонаря промышленного изготовления, путем отпиливания этого самого фонаря от основной банки с электродами. Снабжается переходниками и преобразователем для питания устройств с различным входным напряжением. В целом, зарекомендовал себя неплохо, но я предпочел бы обойтись одними сменными батареями, без лишнего геморроя с зарядкой чего-либо в походе. Но если вам зачем-то необходимо в лесу питать ноутбук, такой генератор, пожалуй, наиболее оптимален.
Часть электронного шмурдяка, взятого нашей группой, еще были радиостанции и прочие видеокамеры. Естественно, что часть этих приборов, оказавшись в сыром дальневосточном климате, незамедлительно накрылась веником.
Из традиционного снаряжения мало что достойно отдельного описания. Естественно, что не таскал на себе груду мокрого х/б, взяв полар и тонкую мембранную куртку с хорошей водостойкостью. Для перехода вброд различных водоемов отлично подошли коралловые тапочки - предохраняют ноги от порезов и скольжения, при этом имеют минимальный вес. Их же использовал и как бивачную обувь. Личное снаряжение облегчил и минимизировал вплоть до использования титановой посуды и отпиливания ручки у зубной щетки. В результате, резво скакал с рюкзаком как сайгак в сезон гона.
Нерестовые реки на севере острова представляли собой жуткое зрелище - толпы полудохлых рыб, зловонная вода. Кстати, гниющие водоросли пахнут тут не йодом, как у нас, а серой. С непривычки аж нос вянет.
Заповедник на севере абсолютно безлюден. Отличается повышенной концентрацией медведей и прочих тюленей. Торчащие из воды хреновины - это идущий на нерест лосось.
Погода то баловала нас солнцем, то затяжными дождями, а то и ядреным тайфуном. Хотя, в лесу любой климат хорош.
Время пролетело незаметно, и лишь костлявая рука голода, в виде заканчивающихся припасов, напоминала, что скоро надо выбираться домой.
Однако, спасибо коллективу за теплую компанию и действительно интересное путешествие в соседний для меня, и такой далекий для них край.
Ждем промежутка между тайфунами и загружаемся на пароход.
Взад ехали с комфортом на пассажирском теплоходе. Но тут я уже ничего не видел и не помню, поскольку при посадке на борт умудрился разбить очки. Повезло, что на Сахалине мониторы в аэропорту висят очень низко, купить билеты на ероплан и посмотреть расписание не составило труда.
Вот собственно и все, ежели у кого, конечно, хватило терпения досмотреть до этого места.
