|
Красный глаз.
|
|
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:30 / Сообщение 1 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| Доама Мен-Гуен-Браза... С тех пор прошло уже десять лет или около этого... В свое время это событие вызвало мало шума. Газеты поговорили о нем день-два, тем дело и кончилось. Разве может происшествие на маяке серьезно заинтересовать обитателей континента?..
Другое дело — на морском побережье. В наших рыбачьих поселках еще долго вспоминали о несчастных сторожах, погибших на маяке. Однако никто не подозревал, какая ужасная трагедия разыгралась на маяке между небом и водой в роковую декабрьскую ночь...
Великолепен был маяк наш Мен-Гуен-Браз! С тех пор стали строить маяки посолиднее и усовершенствовали механизм освещения. Но наш маяк был очень красив со своей высокой белой башней, фундаментом из белого гранита и медным куполом, под которым ритмическими вспышками сияли красные лучи.
Наш маяк был истинным благодеянием для мореплавателей. Утес Мен-Гуен-Браз, по имени которого назван маяк, —самый подлый из всех предательских камней, которые море разбросало по побережью. Торчит он в шести милях от нашего порта, в самом фарватере, которым проходят большие пароходы из Америки, огибая мыс. Течение в этом месте прямо бешеное, так что приходится все время лавировать и приспособляться к условиям прилива и отлива. А тут еще этот проклятый каменный гребень, заостренный, как пирамида, который поднимается со дна и чуть выставляет свою страшную голову из-под воды, словно кайман в ожидании добычи... Да, немало жертв на совести у этого чудовища!..
Наконец после ряда несчастий и кораблекрушений, которые переполнили кладбище маленького городка трупами утонувших, скалу решили обезвредить, украсив ее маяком. Решение быстро привели в исполнение. Первые месяцы мы без устали любовались нашим чудесным маяком.
Мы испытывали огромное удовольствие при виде маяка на горизонте, когда ровно через пятнадцать минут после захода солнца он зажигал свои красные огни. Тушил он их за пятнадцать минут до восхода солнца.
С течением времени мы, конечно, привыкли к маяку и не уделяли ему особенного внимания. Раз в шесть недель буксир отвозил на маяк очередного сторожа на смену и свежие продукты, привозя обратно сменившегося сторожа, шедшего на отдых.
Маячных сторожей было трое: старик по имени Лекониль и двое помоложе Пьер Пенхоэ и Жоб Ле-Бихан. Все трое славные люди, притом очень серьезные, потому что ремесло маячного сторожа — это постоянная жертва, самоотречение, и вся жизнь его посвящена маяку.
Сибирские экспедиции
|
 |
| |
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:31 / Сообщение 2 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| Согласно инструкции, один из сторожей бывал на берегу на отдыхе, в то время как двое других находились на работе. Запасы продовольствия имелись, на всякий случай, на три месяца: иной раз море так разбушуется, что подвезти свежие припасы невозможно. В осенние месяцы такие бури — далеко не редкость. В ясные дни мы на своих барках нередко подходили к Мен-Гуен-Бразу и кричали приветствия тем, кто дежурил на маяке; они отвечали нам, и, возвращаясь к вечеру домой, мы могли порадовать их семьи добрыми вестями...
Так продолжалось два года. И вот в один декабрьский день барометр начал падать, да еще как! Старожилы не помнили такого невероятного падения. В тот же вечер на берег налетел чудовищный шторм. Я трижды огибал мыс Горн, славящийся своими бурями, и ни разу не видал такого бешенства стихий. Небо и море смешались в одно, а рев был такой, словно все море вылили в гигантский котел и начали кипятить...
Обычно в наших местах штормы длятся три, шесть или девять дней; затем все стихает. Но на этот раз непогода продолжала бесноваться и на девятый день, а на десятый разыгралась еще пуще.
Старый маячник Лекониль в ту пору находился с половины октября на берегу, и наступала его очередь вступать в дежурство. Однако никому и в голову не приходило отправить в такую погоду буксир к маяку: он и пяти минут не продержался бы на волнах...
Там, на скале, дикие порывы бури ударяли в маяк Мен-Гуен-Браз, но ничего не могли поделать с его тремя красными глазами, которые с наступлением сумерек в точно определенное время начинали вспыхивать и гаснуть через каждые пятнадцать секунд. Маячники честно несли свою службу, более чем когда-либо необходимую в такую погоду для кораблей, идущих из Америки.
Каждый вечер, выходя на мол, чтобы не упустить момента, когда на горизонте вспыхнут огни маяка, старый Лекониль благодушно потирал руки:
— Вот так штука! Отпуск-то мой все затягивается! Хе-хе!.. Затягивается...— И, хихикая, уходил домой.
И вот однажды вечером, когда море и ветер бушевали с невероятной силой, мы, человек двенадцать, вышли на набережную и, облокотившись на парапет, встречали наступающую ночь. День догорал. Опускались тяжелые сумерки. Глаз маяка, однако, почему-то не загорался. Сперва мы смеялись, дурачились; нас это удивляло, потому что не в обычае маячных сторожей запаздывать с подачей света.
Сибирские экспедиции
|
| |
| |
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:31 / Сообщение 3 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| Прошло пятнадцать минут после захода солнца, а в бурной мгле не было видно ни малейшего огонька. Двадцать минут, двадцать пять, тридцать... Теперь уже никто из нас не смеялся, а старый Лекониль в досаде сжимал кулаки.. Если маяк не зажигает сбой фонарь в точно назначенное время, значит, случилось повреждение в механизме фонаря или с обслуживающими его сторожами обстоит неблагополучно...
Прошел час напряженного ожидания. Наступила ночь. А красный глаз все не зажигался. Нам пришлось силой оттаскивать от пристани старого Лекониля, который хотел отвязать челнок и, несмотря ни на что, плыть на свой маяк...
Прошло два часа,— буря ревела так, что голоса соседа не было слышно. Ни малейшего признака света. Старик Лекониль судорожно рыдал. Если на пути в порт находятся корабли, их песенка спета...
Третий час, — сплошной черный мрак. Между тем семафор, сигнализировавший в морскую префектуру о непонятном поведении маяка, получил известие, что довольно мощный буксир из Пон-е-Шоссе отправился на помощь маяку и должен был вернуться со сбитыми трубами, потеряв двух человек, унесенных порывами бури...
Ничего не оставалось делать, как стоять сложа руки перед бунтом свирепых стихий...
В час утра сквозь рев бушующего моря послышался далекий, захлебывающийся звук. Это был вой сирены. Очевидно, какой-нибудь пароход прокладывал себе путь в непроглядном мраке и удивлялся, не видя привычных вспышек трех красных лучей.
Снова раздалось завывание сирены...
Все портовые жители были на ногах; спасательное судно готовилось к отплытию. Третий... четвертый... пятый призыв сирены. Корабль, видимо, сбился с пути. Он шел прямо на камни, думая, что перед ним сво-
бодный путь. Женщины на молу опустились на колени. Старый Лекониль выл, как собака на луну, а начальник спасательного бота хмуро готовился исполнить свой долг... Вдруг раздался радостный крик:
— Красный глаз!..
Сибирские экспедиции
|
| |
| |
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:31 / Сообщение 4 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| В том направлении, откуда обычно сияли три луча, появилась вспышка красного света... погасла... снова засияла, снова исчезла...
— Красный глаз! Красный глаз! — радостно кричали все. Авария парохода, казалось, была неминуема, и вот катастрофа предупреждена; маяк зажегся как раз во-время, чтобы спасти корабль, который слепо шел на гибельные скалы...
Между тем Лекониль сохранял молчание. Один он не радовался, Когда же красный свет увеличился в размере, окреп и ярко засиял во мраке ночи, Лекониль воскликнул в отчаянии:
— Это не мой огонь!
Он был прав... В. ту же секунду мы все заметили: алый свет не был красным глазом, знакомым трехлучевым сиянием маяка. Это было нечто другое, странное неожиданное... Тут не было вспышек, чередовавшихся в пятнадцатисекундном ритме. Это был устойчивый свет, все увеличивавшийся в вышину и в ширину. Это было пламя — бурный, чудовищный костер...
Вскоре пламя из красного сделалось оранжевым. Все выше и выше вскидывалось оно во мрак, ширилось и, подхваченное яростным ветром, металось, как огненные волосы в пляске безумных стихий...
— Это горит Мен-Гуен-Браз! — раздался крик и далеко разнесся по побережью, подхваченный всеми.
Первые месяцы мы без устали любовались нашим новым маяком...
От гигантского костра маяка море дрожало кровавыми отблесками, освещаясь на огромное пространство.
На красном от пожара и бурлящем черными воронками море колыхался большой пароход. Он был виден яснее, чем днем. Это был тот самый пакетбот, сирена которого призывно завывала во мраке. И теперь, кое-как лавируя под ударами бури, поняв при свете пылающего маяка, куда его занесла слепая ночь, пароход напряг все машины и, переваливаясь с борта на борт, медленно двинулся в противоположную сторону.
Сибирские экспедиции
|
| |
| |
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:31 / Сообщение 5 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| Он был спасен.
Между тем гигантское пламя продолжало извиваться на вершине скалы Мен-Гуен. Оно полыхало весь остаток ночи. Не стихло оно и тогда, когда забрезжила бледная заря...
Мен-Гуен-Браз горел сорок восемь часов. Затем он сразу погас, и в ту же минуту умер старый Лекониль, получивший апоплексический удар при виде своего маяка, объятого пламенем...
На третий вечер море и небо перестали бушевать, а на четвертое утро море успокоилось, и наши барки подъехали к маяку одновременно со стационаром из По-е-Шоссе.
Подплывшие первыми отпрянули, как ошпаренные, — настолько горячи были башня и скала. Пришлось выждать два дня и две ночи, прежде чем удалось высадиться и взломать тяжелую железную дверь, запертую изнутри на засов. Все в маяке было черно, как в печи; камень покрылся копотью; обстановка сгорела, стекла в окнах полопались, купол и фонарь были полуразрушены...
При взгляде на баки с керосином сразу стала понятна ярость огня. Оказшается, баки взорвались, керосин вспыхнул от непонятной причины и растекся по маяку пылающими потоками. Стекла окон на винтовой лестнице вылетели от взрыва, и ток воздуха, прорвавшись вверх, превратил башню маяка в вытяжную трубу фабрики. Все начисто выгорело...
Лишь в дальнем уголке караулки нашли две кучки пепла и костей, одну возле другой... Это все, что осталось от Пьера Пенхоэ и Жоба Ле-Бихана...
Инженеры долго старались установить, что произошло на маяке, и под конец объявили: «Здесь был пожар».
Это мы и без них прекрасно знали. Всем хотелось узнать причину пожара, а ее никто не мог установить.
Не приходилось думать о восстановлении маяка. Камень настолько прокалился, что при первом же прикосновении разлетался в пыль. Тогда опубликовали обращение к навигаторам с предупреждением не рассчитывать больше на огни Мен-Гуен-Браза. Скелет маяка взорвали динамитом. Вскоре инженеры принялись строить новый маяк, крупнее и лучше старого, на другой скале, еще дальше вдававшейся в море.
Сибирские экспедиции
|
| |
| |
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:31 / Сообщение 6 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| Сперва было много разговоров о погибших сторожах. Потом стали реже вспоминать о них. Наконец совсем перестали говорить...
И вот в декабре прошлого года, во время большого отлива, мне пришло в голову побродить среди скал Брек-Вена. Это — каменистое плато, которое обнажается всего три-четыре раза в год; там всегда найдется несколько омаров, забившихся в щели между камнями.
Дождавшись отлива, я двинулся в путь. По пояс в воде, я обшаривал багром углубления под скалами, сбивая при этом ракушки. Приходилось торопиться, так как в моем распоряжении оставалось всего полчаса. Неожиданно багор наткнулся на что-то твердое, круглое. Через мгновение я вытащил из-под камней длинный предмет, обросший водорослями и ракушками.
Я взял предмет в руки. К моему удивлению это была бутылка...
Рисунок. Я вытащил из-под камней длинный предмет, обросший водорослями и ракушками...
Бутылка в море! Человек всегда любопытствует узнать, что в ней и откуда она. Начинался прилив, и мне не хотелось, чтобы море на следующий день поутру выкинуло на берег мое тело. Я положил бутылку в корзинку вместе с уловом и по спешно направился к берегу.
Придя домой, я высушился и переоделся. Потом взял свою находку и начал соскабливать с нее морской нарост. Аккуратно снял я свинцовую капсулю, соскоблил воск, штопором извлек трухлявую пробку, затем запустил в открытое горлышко проволоку и, как ожидал, извлек из бутылки кусок крепкой бумаги в роде пергамента, какую употребляют на обложки паспортов и послужных списков.
Надев очки, я развернул листок и начал читать... Неожиданно я затрясся всем телом, и зубы мои застучали...
Немного было написано на листке, но подписано было полностью: «Жоб Ле-Бихан». Это было послание старшего из сторожей, погибших в пламени на маяке Мен-Гуен-Браз...
Рисунок. „Скоро я умру и перед смертью хочу дать вам правдивый отчет"... писал Ле-Бихан.
Сибирские экспедиции
|
| |
| |
| Ветер
Автор |
24.02.2015 / 13:32 / Сообщение 7 |
|
Проверенный
Сообщений: 1344
| Письмо я запомнил наизусть:
«Мен-Гуен-Браз. 30 декабря.
Господин инженер маячной службы, этот рапорт я положу в бутылку, чтобы, когда я, в свою очередь, умру, вы нашли его и узнали, отчего начался пожар. Не думайте, что в этом виноваты мы с Пенхоэ.
Сегодня в 3 часа 10 минут налетел шквал, который выбил три стекла и повредил фонарь. Мы принялись за починку, однако, новый порыв шквала сбросил нас с лестницы, при чем Пенхоэ раскроил себе череп и тут же умер, а я сломал обе ноги, разбил голову и даже перевязкой не мог унять кровь... Я попробовал снова подняться к фонарю и не смог. Скоро я умру и перед смертью хочу дать вам правдивый отчет-Вероятно, я упал в обморок, сидя за письмом. Теперь я очнулся. Я весь в крови. Мне удалось зажечь лампу, стоящую на столе, перед которым я упал. Сейчас стало светлее. Пенхоэ лежит подле меня мертвый. Я слышу рев сирены.
Идет корабль. Он не может видеть камней, и это по нашей вине, раз мы не могли зажечь фонарь...
Сирена все завывает... Я снова пробовал подняться... Не могу... Я положу этот рапорт в бутылку из-под вина и брошу через окно, чтобы прилив принес его к вам. Пьер умер, умру и я от потери крови: она идет не переставая. Рядом со мной, над телом Пьера,— кран от бака с керосином. Ceй-час я пущу струю керосина и брошу в него лампу. По крайней мере, свет будет зажжен.
Этот свет они увидят издалека. Прощайте, господин инженер!
Жоб Ле-Бихан».
Теперь я понял, что за пожар был на маяке... Этот герой зажег самого себя, видя, что все равно погибнет от кровотечения. Он сделал из трупа своего товарища факел и сгорел заживо сам. Маяк погиб... И все это — чтобы спасти пассажирский пароход, приближение которого слышал бедняга Жоб...
На другой день я снес письмо Ле-Бихана в морское бюро, куда полагается доставлять все морские находки...
Сибирские экспедиции
|
| |
| |
